Крестовый поход

Первый крестный ход Псковской православной миссии. 19 августа 1941 г. Выставка «Псков в объективе немецкой камеры. 1941-1943 гг.».

Проходящие сейчас в зале Псковского отделения Союза художников России выставки – это три взгляда на закончившуюся в 1945 году войну. Один взгляд – советского живописца Максима Косых (живопись, рисунки и графика на тему Сталинградской битвы). Второй - взгляд российских детей, участвующих в социальном проекте «Талантливые дети – будущее России». Третий – взгляд немецких оккупантов, фотографировавших себя и других во время войны.

1. Немецкая камера

Центр Волошина назвал немецкую часть выставки «Псков в объективе немецкой камеры. 1941–1943 гг.» Организаторы сделали к выставке такой комментарий: «Главные её герои - не война, солдаты и танки, а горожане и сам город в годы войны».

Когда разговариваешь с посетителями выставки, то становится понятно, что людям интересна не столько военная тематика, сколько краеведение в широком смысле. Как выглядели в середине прошлого века их дом, их улица, их город? Они находят знакомые очертания и привязывают к ним свои воспоминания, в основном, конечно, послевоенные.

Отдельная тема – облик псковичей. Смотришь на их фото, сделанные в Пскове немцами, и понимаешь, что точно так же люди выглядели и в ХIХ веке, и даже раньше. Одежда, обувь, головные уборы.

Выставка – очередной повод задуматься над тем, почему Псков и многие другие советские города были захвачены фашистами так быстро (Псков фашисты захватили 9 июля 1941 года). Кроме того, это повод обратить внимание на тех людей, кто не воспринимал немцев как оккупантов. Фашистская пропаганда немало сделала для того, чтобы местные жители, особенно поначалу, думали, что с помощью немцев будут восстановлены дореволюционные порядки.

Сами оккупанты, судя по их письмам домой, считали себя кем-то вроде крестоносцев, воюющих против безбожников. Недаром почти сразу же в Пскове появились 14 православных миссионеров, с помощью которых здесь вскоре открылись 6 православных храмов (к началу войны в Пскове не осталось ни одного действующего храма). Это были участники ставшей позднее знаменитой по книгам и фильмам Псковской православной миссии. Самым старшим из прибывших был коренной пскович, выпускник Псковской духовной семинарии, педагог и священник протоиерей Николай Колиберский. В самом начале управление православной миссии находилось неподалёку от Покровской башни в квартире Колиберских на улице Застенной, 8.

На одной из фотографий, представленных на выставке, виден первый крестный ход Псковской православной миссии 19 августа 1941 года, двигающийся от Троицкого собора в сторону Берхрессаденерштрассе (так называлась нынешняя улица Советская). В основном видны хоругви и лица солдат вермахта. Почти в то же время, в августе 41-го, в том же месте оккупанты публично расстреляли и оставили на всеобщее обозрение 10 заложников – в отместку за гибель немецкого офицера.

Значительно более эффектно выглядят фотографии, сделанные 13 июля 1941 года во время удара советской авиации по немецким самолётам на аэродроме Кресты (в годы войны там базировались 50-я отдельная авиагруппа и 9-я курьерская эскадрилья).

2. Государственно-охранительные силы

Пожалуй, гитлеровская пропаганда была наиболее действенной, когда звучала в храмах из уст священников. Одно дело, когда оккупантов поддерживали выступавший в Пскове обладатель ордена Ленина и двух орденов Красного Знамени генерал-лейтенант Андрей Власов, члены Союза писателей СССР или оперные артисты. Другое дело, когда те же слова произносили священники.

Удар советской авиации по псковскому аэродрому Кресты, 13 июля 1941 г. Выставка «Псков в объективе немецкой камеры. 1941-1943 гг.».

Священник Георгий Бениксен по предложению псковского отдела пропаганды с сентября 1942 года стал заведовать отделом детских передач псковского радиоузла. С осени 1942 года в большинстве псковских школ в программу включили Закон Божий.

Настоятель Псково-Печерского монастыря, принимавший командующего РОА генерала Власова, благословил его «на крестовый поход против жидо-большевизма».

Поначалу оккупанты уделяли православной миссии немного внимания и даже не поставили миссионеров (священников и псаломщиков) на довольствие. Но постепенно деятельность миссии была нормализована. Германское командование регулярно отправляло православной миссии циркуляры типа циркуляра № 714 от 9 июня 1943 года. Задание было такое: «Охарактеризовать популярность власовского движения, отношения к нему местного населения; сделать сопоставление отношения населения к власовскому движению и к партизанам; указать, на чьей стороне находятся симпатии населения, какое из них пользуется большим доверием и сочувствием».

Отношение к фашистам у части псковских жителей укладывалось в рамки, очерченные русским православным философом Иваном Ильиным. Его труды в годы оккупации были в Пскове среди интеллигенции популярны (бургомистром Пскова все эти годы был бывший школьный учитель математики Василий Черепенькин – автор разработанного в 1942 году «Псковского гражданского кодекса»).

Иван Ильин писал, что «фашизм возник как реакция на большевизм, как концентрация государственно-охранительных сил на право. Во время наступления лихого хаоса и левого тоталитаризма это было явлением здоровым, необходимым и неизбежным». Наши соотечественники изо всех сил старались найти в немецком фашизме что-то «здоровое, необходимое и неизбежное». Сделать это было непросто, учитывая то, что фашистская репрессивная машина набирала ход. Аресты, расстрелы… Скрыть это было невозможно. В годы оккупации в Пскове, в котором в то время жило всего несколько десятков тысяч человек, погибло 250-290 тысяч советских военнопленных. Всего же через железнодорожную станцию Псков за годы войны прошло около миллиона пленных военных и гражданских. Некоторых содержали прямо в самом центре города – в подвалах неоткрытых православных храмов, например в церкви Василия на Горке.

3. Взвод пропаганды

На фотографиях, представленных на выставке «Псков в объективе немецкой камеры. 1941–1943 гг.», нет ничего бравурного и парадного. Эти фотографии можно назвать репортажными (выгрузка раненых немцев с баржи, уличная торговля, убегающие от бомбёжки авиамеханики, множество могильных крестов с касками на Немецком кладбище и т. п.). Существует не только чёрно-белая, но и цветная хроника военного Пскова. Кто её видел, тот, скорее всего, согласится с тем, что чёрно-белая кажется более выразительной.

Сгоревшие немецкие самолёты на окраине псковского аэродрома Кресты. Выставка «Псков в объективе немецкой камеры. 1941-1943 гг.».

Чем безжалостнее действовала фашистская машина уничтожения, тем громче звучала немецкая пропаганда. Оккупанты и их пособники придавали ей огромное значение. Газет в Пскове и окрестностях во времена оккупации выпускалось не меньше, чем сегодня: журналы «Православный христианин», «Вольный пахарь», газеты «За родину», «Псковские известия», «Псковский вестник», «Порховский вестник», «Островский вестник», «Доброволец»… В Пскове активно распространялись рижская «Правда» и журнал «Блокнот солдата РОА».

Многие газеты в Пскове выходили ежедневно, кроме выходных, и их можно было получить бесплатно. Особое внимание немцы уделяли русскоязычному радио, рассчитывая на разные категории слушателей. Одна из фашистских радиостанций, транслировавшая из Германии, называлась «Старая гвардия Ленина». Она была рассчитана на тех, кто симпатизировал репрессированным соратникам Ульянова (Ленина). Немцы стремились преподносить каждой категории советских граждан, в том числе оказавшихся на оккупированной территории, ту «правду», которую те хотели слышать: кому-то антиленинскую, кому-то проленинскую. То же самое касалось и представителей разных национальностей. Русским оккупанты обещали возрождение «Великой России», а эстонцам – создание «Великой Эстонии» (куда должен был войти в том числе Псковский район).

Учитывая, что авторами коллаборационистских статей и радиопередач, как правило, являлись бывшие советские пропагандисты, перешедшие на службу врагу, стилистика была вполне советская, только с приставкой «анти». Коллаборационисты старались всё делать наоборот. Например, переделывали известные советские песни. Музыка оставалась прежней, а слова менялись. Так что в газетах можно было прочесть: «Широки страны моей просторы, // Много в ней концлагерей везде, // Где советских граждан миллионы / Гибнут в злой неволе и нужде.// За столом веселья мы не слышим // И не видим счастья от трудов, //От законов сталинских чуть дышим, // От засилья мерзкого жидов. // Широка страна моя родная. // Миллионы в ней душой калек. // Я другой такой страны не знаю, // Где всегда так стонет человек…» Авторов подобных стишков объединял с фашистами дремучий антисемитизм. На антисоветский лад переделывались и другие популярные советские песни, в том числе «Катюша».

Возрождение православия как-то легко уживалось с созданием сети публичных домов для немецких военнослужащих («бордель-хаусов»). Их было в Пскове немногим меньше, чем вновь открытых храмов. Один из самых посещаемых «бордель-хаусов» находился на улице Детской, там, где сейчас находится Псковский ЗАГС.

В Пскове в годы оккупации в нынешнем здании драмтеатра (тогда это был «Солдатский театр», открывшийся 1 мая 1942 года) проводились концерты с участием знаменитых артистов. Каждый концерт начинался с благодарностей Адольфу Гитлеру «за возрождённое исконно русское, национальное искусство». Похожие слова в адрес фюрера звучали и в православных храмах, только там благодарили Гитлера за «возрождение православия».

Наиболее крупный отдел германской пропаганды на Северо-Западе СССР размещался как раз в Пскове. В 1943 году в Пскове начал свою работу «Русский национальный комитет», попытавшийся объединить «русские антибольшевистские силы». Был создан «взвод пропаганды», проводивший не только короткие политинформации во славу «немецкого оружия», но и организовывавший длительные пропагандистские курсы для русской интеллигенции (врачей, учителей, сотрудников местных администраций). Организовывались поездки в Германию на учёбу. В Псков для проведения курсов, длившихся до трёх недель, из Германии приезжали эмигранты первой волны.

По форме пропаганда была очень разная: от рассказов о военных и экономических «успехах» Третьего Рейха до проведения школьных «уроков памяти повесившейся великой русской поэтессы Марины Цветаевой». На псковском радиоузле организовали еженедельный «Религиозный час», где рассказывалось о православных праздниках и русских святых. Выходили и дополнительные тематические передачи о православии.

Особое внимание оккупанты уделяли кинопоказам документальных и художественных фильмов. Иногда показывали даже советские фильмы с известными актёрами, такими как Николай Черкасов. Конечно, снимавшийся в Пскове фильм «Александр Невский» фашистская цензура пропустить не могла, а вот почти аполитичную кинокартину «Дети капитана Гранта» пропустила.

Но главный упор делался на живое общение со знаменитостями, которых псковичи знали ещё с довоенных времён. Самым прославленным артистом, выступавшим в Пскове несколько раз, был бывший солист Ленинградского Кировского театра, создатель и художественный руководитель филиала Ленинградского государственного театра оперы и балета имени С. М. Кирова и выпускник оперной студии Константина Станиславского, лирико-драматический тенор Николай Печковский. До войны в СССР он был настоящей знаменитостью и в 1939 году получил орден Ленина и звание народного артиста РСФСР. Он оказался на оккупированной территории под Ленинградом, когда пытался эвакуировать жившую на даче мать. На оккупированной территории вообще оказалось много действующих драматических актёров, музыкантов, певцов, артистов цирка… Фашисты организовывали из таких людей агитбригады, изредка включая туда немецких артистов. Эти агитбригады разъезжали по всей оккупированной территории. Выступления Печковского и его коллег неизменно открывались словами благодарности оккупантам. Об этом позднее вспоминали те, кто слушал Печковского в Пскове во время войны. Артисты и музыканты, читавшие со сцены Пушкина, Лермонтова, Чехова, Зощенко и исполнявшие романсы и арии из опер, входили в «группу культуры», целью которой было привлечь зрителей, создать иллюзию красивой мирной жизни, а главное – подготовить почву для «группы активной пропаганды».

В 1992 году в Петербурге вышли мемуары Печковского, из которых читатели не узнают, что коллаборационистская газета «Речь» 16 сентября 1942 года опубликовала слова, сказанные Печковским на концерте: «Я рад служить своему народу и его освободителям - германским воинам».

С уверенностью можно сказать, какую песню Николай Печковский точно не исполнял в Пскове, когда приезжал сюда с агитбригадой. Он не исполнял «Ленинградский выборный марш» Белова и Энтелиса. Тот самый, со словами:

Над нашей чудесной землею
Родные знамёна шумят,
И вместе со всею страною
Идёт и поёт Ленинград.
Народ наш в бою не согнётся,
Он Сталинским сердцем согрет.
Да здравствует тот, кто зовётся
Избранником нашим в Совет.

Эта и другие песни в исполнении Николая Печковского звучали из колонок во время написания этого текста. Такой получилась звуковая дорожка статьи «Крестовый поход».

Спустя много лет после войны в трудовой книжке Николая Печковского появилась забавная запись: «С 1941 по 1956 год находился в отпуске без сохранения содержания». Свой «отпуск» лирико-драматический тенор провёл, вначале разъезжая в немецко-фашистской агитбригаде, а потом находясь в советском лагере, куда он попал за сотрудничество с оккупантами. Позднее его полностью реабилитировали, вернули звание, квартиру и орден Ленина, назначив соответствующую заслугам пенсию. И тогда он вновь отправился с гастролями по стране.

4. Соревнование на вылет

Для того чтобы жизнь на оккупированной территории выглядела нормально, германское командование и гражданские власти Пскова время от времени организовывали спортивные соревнования с участием местных жителей и немецких солдат. Волейбольную площадку устроили в Летнем саду неподалёку от Петровской башни - как раз поблизости от штаба группы армий «Север» и штаба 18-й армии, располагавшихся в псковской гостинице «Октябрьская» (эта часть проспекта в то время носила название Хауптштрассе).

Торговая площадь (площадь Ленина), за спиной – сгоревший Гостиный двор, 1941 г. Выставка «Псков в объективе немецкой камеры. 1941-1943 гг.».

А самый известный футбольный матч между псковичами и немецкими военнослужащими состоялся 27 июля 1943 года. До освобождения Пскова оставалось меньше года.

Но чем дольше затягивалась война, тем более грубыми становились методы оккупантов.

Сколько бы псковские артисты ни ставили здесь спектакли, в основном русскую классику (Гоголь, Островский), ощущение того, что город находится под вражеской оккупацией, у нормальных людей не пропадало. Благостная картинка не вырисовывалась. Зато не составляет труда представить такую картину: из уличного динамика-колокола, подвешенного на столбе, доносится передача «Театр у микрофона», в «Солдатском театре» свою коронную арию Отелло исполняет Печковский, в двухстах метрах от «Солдатского театра» в подвале церкви Василия на Горке умирают пленные, а по улице движется колонна бедно одетых местных жителей, которым дали десять минут на сборы (с 1942-1943 гг. всё население Пскова и окрестностей получило документы «о годности к работе», и мирных жителей стали отправлять на каторжные работы в Германию; всего из Пскова и нынешней Псковской области было угнало около 150 тысяч человек). Всё это происходит одновременно.

Для полноты картины надо добавить, что в первые полтора года оккупации Псков стал одним из перевалочных пунктов по отправке награбленных культурных ценностей в Германию (позднее центр этой деятельности перенесли в Ригу).

* * *

Начиналась оккупация Пскова тем, что в главном храме города – Троицком соборе – снова начали проводить службы, а закончилась тем, что «возрождавшие православие» немецкие оккупанты, отступая, заминировали Троицкий собор.

Изменились обстоятельства.