Дело хозяйское

Сознательным гражданам пора брать инициативу на себя и строить благополучную, честную и свободную жизнь самостоятельно

Британский парламент принято называть «матерью всех парламентов», так как именно по его лекалам создавались законодательные собрания большинства европейских стран. Почему же именно сейчас в английском обществе все чаще раздаются призывы к пересмотру политической системы, и чем ревизия «островных ценностей» может отозваться для остального мира?

Игорь ЗИНАТУЛИН

С момента подписания знаменитой «Магны Карты» [ 1 ] королем Иоанном Безземельным в английском парламентаризме по сути происходили одни лишь косметические изменения. Монарх правил, но не управлял, в то время как реальная власть принадлежала небольшой группе профессиональных ораторов, разбирающих между собой министерские посты. Система работала без перебоев (за исключением короткого протектората Оливера Кромвеля [ 2 ]) без малого восемь столетий, однако в последние годы голоса ревизионистов стали звучать на удивление слаженно.

Скептики утверждают, что нынешняя власть теряет контакт с гражданским обществом. Средства массовой информации не оставили камня на камне от правительства консерваторов, так как со дня переселения на Даунинг-стрит кабинет Дэвида Кэмерона [ 3 ] скрупулезно подрезал приоритетные расходы на образование, транспорт и медицину, что наглядно выражается в сотнях закрытых библиотек, переполненных поликлиниках, бесконечно ломающихся поездах и скверно работающих коммунальных службах.

Судите сами, за один только последний год коалиционному правительству пришлось столкнуться с несколькими миллионными демонстрациями в центре Лондона (зимними выступлениями студентов и профсоюзов), а затем и с беспрецедентными беспорядками на его окраинах.

Однако, несмотря на мощные общественные выступления, радикальная реформа университетов, равно как и прочие инициативы по сокращению социальных обязательств, были жестко продавлены через парламент. Ни один из компромиссных аргументов, выдвинутых профсоюзами, не был отражен в финальных версиях спешно принимаемых законов.

Свято чтимая в Англии свобода мирных собраний ровным счетом ни к чему не привела – правительство чувствует себя безопасно, так как до следующих выборов остается достаточно времени, чтобы позже задобрить искалеченных пациентов сладкими пряниками. Пожалуй, впервые в своей истории традиционно сдержанные британцы принялись костерить публично систему «глухой» демократии, в которой разрешенные средства контроля за властью оказываются бессильными перед лицом т. н. неотложных государственных нужд.

Активные жители Лондона выражают свое отношение к властям швабрами и мётлами.

Однако поистине парадоксальным на этом фоне выглядит положение лейбористов – их рейтинги падают вслед за рейтингами консерваторов и либерал-демократов. Сложилась исключительная ситуация, когда в стране не осталось ни одной по-настоящему популярной партии, которая бы отражала доминирующие в обществе настроения, а не отстаивала интересы узких корпоративных групп. Казалось бы, ситуация если не предреволюционная, то по крайней мере кризисная. Возможно, но только не в Великобритании.

Когда во время недавних уличных погромов в Лондоне жители пострадавших районов стали по собственной инициативе создавать отряды самообороны, а в последующие дни через Facebook собирать добровольные армии уборщиков улиц, британское общество продемонстрировало как мародерам, так и своим властям, кто является подлинным хозяином в этой стране.

В очередной раз сознательные островитяне показали настолько высокий уровень самоорганизации, что правительству пришлось публично признать свое моральное поражение в борьбе с распоясавшимися хулиганами. Показательно, что вскоре после относительной нормализации обстановки ключевые министры спешно ретировались на средиземноморские курорты продолжать свои подпорченные отпуска, в то время как владельцы окраинных магазинов до сих пор дежурят по ночам, чтобы защитить свой бизнес.

Пример гражданского сопротивления рядовых лондонцев уличных мародерам далеко не исключителен. Британию уже давно «лихорадит» вирус гражданского предпринимательства. Социальные инициативы, благотворительные фонды и добровольные объединения граждан постепенно создают параллельную экономическую реальность, в который доминируют идеалы филантропии и взаимопомощи.

Так, частная благотворительная компания Oxfam выделяет на помощь отсталым странам Африки больше средств, чем национальные правительства ключевых европейских стран. В небольших английских городах стремительно возрождаются традиции «локальных собраний», когда стратегически важные вопросы, связанные с развитием социальной инфраструктуры, в обязательном порядке рассматриваются инициативными собраниями местных жителей.

Из сотен, если не тысяч подобных историй собирается новая социальная парадигма, в которой национальное правительство фактически утрачивает свое системное значение. В мире – где при помощи социальных сетей и блогов можно в течение часа собрать деньги на помощь больным детям, где любой вопрос можно обсудить в режиме онлайн с неограниченным количеством респондентов, где «виртуальные парламенты» намного четче отражают политические предпочтения граждан, чем физические выборы на избирательных участках – необходимость в масштабном государственном аппарате попросту отпадает, что и показывают замеры общественного мнения в развитых странах.

Полвека назад Уинстон Черчилль [ 4 ] с иронией констатировал, что демократия является худшей формой правления, если не считать всех остальных. Пришло время признать, что изъяны демократии, обусловленные несовершенством выборных механизмов, сегодня вполне устранимы.

В политически сознательном обществе, где подавляющим большинством его членов разделяются схожие ценности свободы и прогресса, физически не остается места для «большого брата». При помощи современных технологий демократия откатывается назад – на уровень местных общин и «вечевых» собраний – где споры проходят в режиме реального времени, а жизненно важные решения принимаются непосредственными участниками процесса. Кто знает, возможно, нынешние социальные пертурбации на британских островах приведут к эволюционному становлению принципиально нового типа общественного устройства, на фоне которого сам факт существования «народных избранников», почти всегда представляющих техническое меньшинство в своих округах, будет выглядеть историческим курьезом?

Этот тренд особенно важен для России, где сегодня разгорается нешуточная предвыборная схватка. Нам всем нужно осознать, что совершенной власти не бывает в принципе. Что парламенты слабо контролируются гражданами даже в самых развитых государствах. Что пора брать инициативу на себя и строить благополучную, честную и свободную жизнь самостоятельно. Что каждый должен, в первую очередь, стать хозяином на своей земле.

Игорь ЗИНАТУЛИН, Лондон – Москва

 

1 Великая хартия вольностей (лат. Magna Charta Libertatum, англ. The Great Charter) — грамота, подписанная английским королем Иоанном Безземельным 15 июня 1215 года и ставшая в последующем одним из основополагающих конституционных актов Англии. Большинство пунктов Хартии было отменено более поздними Актами парламента; в силе остаются 3 пункта из 37. Подписание великой хартии вольностей стало результатом поражения короля в борьбе с восстанием баронов, которые были недовольны усилением королевской власти. В восстании участвовали и другие слои общества: рыцари и горожане, выступавшие в основном против увеличения налогового бремени, притеснений со стороны чиновников и неудачной внешней политики, проводимой королём. По сути, великая хартия вольностей представляла собой договор короля с оппозицией (в основном церковно-баронской), которой гарантировалось соблюдение определённых прав и привилегий свободных сословий: церкви, баронов и купцов. Хартия получила название Великой, поскольку содержала наиболее обширный к тому времени перечень материальных и политических требований о гарантиях прав и свобод, которые король вынужден был принять.

2 Оливер Кромвель (Oliver Cromwell; 25 апреля 1599, Хантингдон — 3 сентября 1658, Лондон) — вождь Английской революции, выдающийся военачальник и государственный деятель, в 1643—1650 гг. — генерал-лейтенант парламентской армии, в 1650—1653 гг. — лорд-генерал, в 1653—1658 гг. — лорд-протектор Англии, Шотландии и Ирландии.

3 Дэвид Уильям Дональд Кэмерон (Камерон) (David William Donald Cameron; род. 9 октября 1966 — британский политик, лидер Консервативной партии, действующий премьер-министр Великобритании.

4 Сэр Уинстон Леонард Спенсер-Черчилль (Sir Winston Leonard Spencer-Churchill; 30 ноября 1874 года — 24 января 1965 года) — британский государственный и политический деятель, премьер-министр Великобритании в 1940—1945 и 1951—1955 годах; военный, журналист, писатель, почётный член Британской академии (1952), лауреат Нобелевской премии по литературе (1953).