Красное и Белое, часть пятая

Окончание. Начало см. в №№ 6 (427) от 18-24 февраля 2009 г., 7 (428) от 25 февраля – 3 марта 2009 г., 8 (429) от 4-10 марта 2009 г. и 9 (430) от 11-17 марта 2009 г.

Четыре статьи, посвященные истории Гражданской войны на Северо-Западе России и опубликованные в предыдущих номерах газеты, разумеется, не могут охватить всех событий и процессов того бурного времени, которое белый военачальник А. И. Деникин нарек «Русской Смутой» (по аналогии со Смутным временем начала XVII в.). Каждый сюжет здесь требует обращения к «соседнему», а тот, в свою очередь, «цепляет» другой, более отдаленный сюжет.

Вне пределов повествования, осталась деятельность белого правительства Северной области и генерала Е. К. Миллера, тесно связанная с событиями на Северо-Западе страны. Автор сознательно не касался такой обширной проблемы, как борьба Советской власти против армий А. В. Колчака и А. И. Деникина, хотя оба они, конечно, поддерживали контакты с Н. Н. Юденичем. Не пошла речь и о таких ярких эпизодах, как деятельность национального (точнее – националистического) правительства С. Петлюры на Украине, попытка атамана П. Н. Краснова создать «Донскую автономию», Кубанская автономия Н. С. Рябовола, движение Н. И. Махно, действия армии П. Н. Врангеля и др.

«Катятся обратно из-за органической неспособности политиков что-либо предвидеть…»

Тем не менее, автору все же хотелось коснуться нескольких вопросов, которые представляются ему принципиально важными. Первый вопрос – «детский»: почему победу одержали красные, тогда как белые потерпели поражение. Не претендуя на новизну, хотелось бы назвать три фактора, которые применительно к Северо-Западу России прослеживаются особенно четко.

Генерал Пантелеймон Николаевич Симанский, командир первой дивизии Псковского добровольческого корпуса Белой армии.

Во-первых, белые не смогли привлечь на свою сторону многочисленное крестьянство. Они оставались в глазах крестьян олицетворением старых, «помещичьих» порядков, хотя среди собственно офицеров крупных землевладельцев практически не было. Большинство белых правительств, включая Северо-Западное, откладывали решение земельного вопроса до окончания Гражданской войны и созыва Учредительного собрания. Это было абсолютно верно с юридической точки зрения, но абсолютно ошибочно с точки зрения реальной жизни. Крестьяне еще в 1917 г. начали самовольно захватывать и делить владения помещиков.

Во-вторых, белые категорически не были способны заключить прочный союз с различного рода национальными движениями. Святой для них принцип «единого и неделимого Российского государства» напрочь опровергал всякую возможность долговременного сотрудничества с независимой Эстонией, Латвией, Финляндией и др.

В период отступления белогвардейцев от Петрограда, в ноябре 1919 г., кадет М. С. Маргулиес с отчаянием писал в своем дневнике «…Катятся (белые войска. – Авт.) обратно, катятся из-за органической неспособности политиков в Париже что-либо предвидеть, из-за бездарности генералов, неспособных понять, что великая Россия, как они понимают…, ушла навсегда в прошлое… И теперь, разбитые, они не допускают «позора» признания независимости Эстии и требуют «стратегических гарантий» от Финляндии»¹.

Большевистское правительство, напротив, виртуозно играло на сепаратистских тенденциях в бывшей Российской Империи. В. И. Ленин и его соратники клятвенно заверяли разного рода национальные и националистические партии в своей приверженности принципам «свободного самоопределения наций», а потом, собрав силы, насаждали в национальных районах советские порядки. При этом прикрытием для экспорта революции служил тот же лозунг «самоопределения». Опираясь на местных революционеров, большевики заявляли, что именно их программа выражает чаяния «трудового народа», т. е. всей нации.

Еще, одним, важным фактором явилась раздробленность белого лагеря, в котором шла как политическая борьба, так и постоянная борьба честолюбий. Конечно, в советском правительстве также не обходилось без интриг и внутренних столкновений, но все же «красный» лагерь был гораздо монолитнее.

Наконец, нельзя забывать о том, что большевики очень быстро ликвидировали свой важнейший недостаток: отсутствие военного профессионализма. Им удалось привлечь на службу немало бывших офицеров императорской армии, подлинных знатоков своего дела. Армией, наступавшей на Псков в конце 1918 г., командовал выпускник Академии Генерального штаба, «царский» генерал Е. А. Искрицкий, армией, взявшей город в августе 1919 г., – бывший полковник А. И. Корк. На стороне красных сражались на различных фронтах бывший офицер Лейб-гвардии Семеновского полка и будущий советский маршал М. Н. Тухачевский, военный теоретик и ученый-востоковед А. Е. Снесарев, опытный штабисты Б. М. Шапошников, генералы П. П. Лебедев, Д. П. Парский, Д. Н. Надежный и многие, многие другие. Именно их знания и навыки стали важнейшим залогом успешного противостояния белым войскам.

«Дети страшных лет России»

Названные факторы, однако, не только способствовали победе красных, но обусловили чрезвычайно сложную, запутанную расстановку политических сил, которая, в сочетании с бурными социальными катаклизмами, создавала возможность для самых необычных взлетов и падений в судьбе человека.

С. Н. Булак-Балахович.

Социальные «лифты» не просто двигались с чудовищной быстротой, они взлетали и низвергались вниз, буквально «обрывая тросы». Знаменитый красный комдив Г. И. Котовский и атаман С. Н. Булак-Балахович имели агрономическое образование, но настоящее призвание нашли, став полевыми командирами. Молодой донбасский шахтер Емельян Волох мечтал о карьере художника, даже учился некоторое время живописи в Харькове, однако славу снискал, как предводитель буйного отряда «красных гайдамаков», воевавшего сначала с петлюровцами против немцев, потом с красными – против петлюровцев.

Хрестоматийной стала истории 17-летнего учительского сына Аркадия Голикова (в будущем – писателя Гайдара), который в 17 лет командовал в Красной армии полком и принимал участие в подавлении крестьянского восстания на Тамбовщине. Но едва ли уступала ему 25-летняя учительница Мария Соколовская, возглавившая, после трагической гибели брата, «повстанческую бригаду» его имени и сражавшаяся против красных на стороне С. Петлюры.

Можно лишь гадать, какие метаморфозы произвели революция и Гражданская война в душе И. Т. Струка, превратив сына крестьянина, служившего (правда, очень недолго) народным учителем, в одного из наиболее свирепых и бесконтрольных атаманов Украины, в человека, готового воевать с красными, белыми, петлюровцами, немцами, лишь бы была возможность безнаказанно грабить и убивать. Не менее удивительным, впрочем, выглядит судьба австрийского актера Морица Мандельбаума, командовавшего различными красноармейскими формированиями (включая полк) и «прославившегося» жестокими расправами с крестьянами Севера России.

Однако не одни только атаманы, «батьки» и партизаны были порождением Гражданской войны. Она накладывала свой отпечаток на всех участников, независимо от политических убеждений и ранга. В условиях мира и даже во время «обыкновенной» войны с внешним врагом немыслимы были не только фигуры, подобные атаману Илье Струку, Даниле Терпило, известному, как «атаман Зеленый», петлюровскому военачальнику Юрию Тютюннику, красному командиру Григорию Котовскому или Евгению Петровичу Ангелу, вошедшему в историю, как «батька Ангел». Немыслимы были также генералы, подобные Я. А. Слащову, который, сражаясь в рядах белой гвардии, открыто заявлял: «Моя мечта – стать вторым Махно»². Немыслим был генерал, барон Р. Ф. Унгерн-Штернберг, потомок крестоносцев, мечтавший о возрождении на Востоке империи Чингиз-хана. Немыслим был 28-летний командарм М. Н. Тухачевский с его пиететом перед Наполеоном и ницшеанством.

Закономерно, что удивительные биографии порождали еще более удивительные мифы, зачастую заслонявшие собой истину. Свой вклад в мифологизацию Гражданской войны внесли, наряду с современниками, и потомки, причем здесь уже немалую роль играла господствующая идеология. В силу данного обстоятельства автору особенно хотелось бы познакомить читателей с дальнейшими судьбами главных героев очерка.

До конца жизни

Начать стоит, пожалуй, с «красных». Офицер-болгарин Иордан Пехлеванов, командовавший псковскими отрядами в период обороны Петрограда от наступавших немцев, впоследствии продолжил службу в РККА, состоял военным руководителем Лужского округа, Новгородского участка обороны и Петроградской группы войск Северного фронта. По возвращении в Болгарию он оставил военную карьеру, мирно работал инженером, но во время Второй Мировой войны, по данным П. А. Николаева, помогал болгарским партизанам в их борьбе с гитлеровцами. Умер Й. Пехлеванов в 1955 г., 78 лет от роду³.

Командир 7-й армии Евгений Александрович Искрицкий, руководивший операцией по освобождению Пскова от немецких войск и белогвардейцев в ноябре 1918 г., был потрясен ужасами Гражданской войны и вскоре после окончания боев вышел в отставку. В 1920-е годы он, тем не менее, согласился вести преподавательскую работу в Военно-политической академии им Н. Г. Толмачева. В январе 1931 г. Е. А. Искрицкого арестовали по печально известному делу «Весна», в ходе которого пострадало немало советских офицеров из «бывших». Осудили его, однако, по другому делу. Отбыв наказание, опальный командарм работал учителем. Умер он в ссылке в Чимкенте в 1949 г.

Другой активный участник боев под Псковом Ян Фрицевич Фабрициус, напротив, сделал в Гражданскую войну самую блестящую карьеру. Он командовал отрядом, сражавшимся против кавалерии К. К. Мамонтова во время ее дерзкого рейда по красным тылам, был командиром дивизии, участвовал в боях с войсками А. И. Деникина и в войне против Польши, заслужил четыре ордена Боевого Красного Знамени. После Гражданской войны Я. Ф. Фабрициус командовал корпусом, в 1928 г. стал помощником командующего Кавказской армией. В конце апреля 1929 г. он погиб в авиакатастрофе, при возвращении из Сочи, где проводил отпуск, к месту службы в Тифлис. Самолет К-4 рухнул в море через несколько минут после взлета, совсем рядом с сочинским пляжем. Исследователи до сих пор спорят о том, была ли гибель Фабрициуса случайной, или он пал жертвой внутренней борьбы в военно-политической элите СССР.

Август Иванович Корк, командовавший 15-й армией, части которой штурмовали Псков в августе 1919 г., подобно Я. Фабрициусу, служил Советской власти «не за страх, а за совесть». В 1920 г. Корк командовал 6-й армией Южного фронта, сыгравшей решающую роль в разгроме войск П. Н. Врангеля, в 1922-1923 гг., в качестве командующего войсками Туркестанского военного округа, отличился в борьбе с басмачами. В дальнейшем он также занимал весьма высокие и ответственные посты, в 1929-1935 гг. руководил Московским военным округом, затем возглавил Военную академию им. М. В. Фрунзе. Современники ставили А. И. Корка по масштабам военного таланта в один ряд с М. Н. Тухачевским и И. П. Уборевичем⁴. Не удивительно поэтому, что он разделил судьбу названных военачальников. 14 мая 1937 г. Корка арестовали по «делу Тухачевского». Не выдержав пыток, он признал себя виновным в организации «военно-фашистского заговора» и вскоре был расстрелян.

Весьма разнообразно складывались судьбы белых военачальников. Николай Николаевич Юденич после поражения Северо-Западной армии обосновался в Эстонии, потом перебрался во Францию. Политической деятельностью он более не занимался. Умер генерал в Каннах, 5 октября 1933 г.

В том же году в Таллинне ушел из жизни первый командир Псковского добровольческого корпуса Алексей Ефимович Вандам (Едрихин).

Первый президент Эстонской Республики Константин Пятс.

Сподвижник и соперник Юденича Александр Павлович Родзянко жил в эмиграции в США и скончался на 91-м году жизни (6 мая 1970 г.). Он оставил интереснейшие мемуары, которые впервые увидели свет в Берлине в 1920 г.

Генерал Пантелеймон Николаевич Симанский, командир первой дивизии Псковского добровольческого корпуса Белой армии, представитель старинного псковского дворянского рода и выпускник Псковского кадетского корпуса, жил в эмиграции в Польше, активно занимался военной историей и литературным творчеством.

Храбрый командир Талабского полка Борис Сергеевич Пермикин, в отличие от Юденича или Вандама, сложить оружие не захотел. В 1920-1921 гг. г. он командовал 3-й русской армией в Польше, пытался пробиться в Таврию, на соединение с П. Н. Врангелем. Вообще, этот офицер отличался чрезвычайной отвагой и упорством, о нем чрезвычайно ярко, с восхищением, писал А. И. Куприн в серии очерков «Купол Святого Исаакия Далматского»⁵. После окончания Советско-польской войны Б. Пермикин уехал в Австрию, состоял в Российской Освободительной Армии (РОА). Скончался 11 марта 1971 г. в Зальцбурге.

П. Р. Бермонд-Авалов после неудачного наступления на Ригу уехал в Германию, поселился в Гамбурге, писал мемуары, в которых выставлял себя чуть ли не главной фигурой в Белом движении.

Бермонд явно симпатизировал национал-социалистам. В 1933 г. он создал организацию под названием «Российское национал-социалистическое движение», имевшую свои боевые отряды, наподобие тех, что создавались немецкими наци. Однако очень скоро бывший генерал, по-своему обыкновению, перессорился со всеми сподвижниками. В июле 1934 г. гестапо закрыло организацию и арестовало «русского нациста». Заключение оказалось недолгим. В 1936 г. Бермонд уехал в Югославию, затем отправился в США. Короткий конфликт с властями гитлеровской Германии сослужил ему хорошую службу, позволив избежать каких-либо наказаний после окончания Второй мировой войны.

Покровитель Бермонда, германский генерал Рюдигер фон дер Гольц, был вынужден покинуть Прибалтику, по настоянию правительств Антанты, в октябре 1919 г. На родине он не скрывал своих крайне правых убеждений и активно занимался политической деятельностью. В 1920 г. он принял участие в путче В. Каппа, в 1924-1931 гг. – возглавлял реваншистский Германский союз защиты Отечества. Неудивительно, что фон дер Гольц радостно приветствовал приход к власти А. Гитлера и удостоился ответного внимания, получив в 1943 г. пост фюрера Немецкого имперского союза бывших офицеров. Судьба, однако, судила генералу пережить Третий рейх и увидеть его крушение. Он умер в ноябре 1946 г., в баварском городе Кинсегг, причем разоренная войной Германия кончины военачальника почти не заметила.

Как и следовало ожидать, весьма бурно складывалась судьба С. Н. Булак-Балаховича. Практически сразу после отступления Северо-Западной армии в Эстонию атаман предпринял дерзкую попытку арестовать Н. Н. Юденича. То ли он хотел получить от командующего доступ к армейской казне, то ли намеревался «продать» его большевикам – сказать трудно. Попытка провалилась, за Юденича вступились эстонские власти, батьке пришлось бежать из Эстонии.

Булак-Балахович перебрался в Польшу, где поступил на службу к Ю. Пилсудскому. В начале 1920 г. он сформировал партизанский отряд, с которым сражался против красных на территории Белоруссии. «Батька» сблизился с известным эсером-террористом Б. В. Савинковым, приобрел с его помощью немалый политический вес. Постепенно отряд вырос в целую дивизию, затем поляки «дали добро» на формирование «Народно-добровольческой армии» (НДА). Действовали «балаховцы», надо признать, чрезвычайно храбро и дерзко, совершая постоянные налеты на пункты, занятые красными войсками. Ю. Пилсудский относился к Балаховичу с некоторым подозрением, но прозорливо понимал и неоднократно подчеркивал в приватных беседах, что в условиях гражданской войны наиболее успешны именно такие «разбойники» и «авантюристы»⁶.

В октябре 1920 г. Польша подписала с Советской Россией перемирие, по условиям которого антисоветские формирования лишались поддержки польского правительства. Булак-Балахович принял решение уйти со своими людьми на территорию Белоруссии, дабы возглавить борьбу за ее освобождение от «большевистского ига» и, в дальнейшем, – за независимость. 10 ноября 1920 г. бойцы НДА заняли Мозырь, где учинили зверский погром. Поход Балаховича в Белоруссию вообще сопровождался чудовищными проявлениями зверства, грабежами и насилием, в первую очередь – в отношении еврейского населения.

На территории Белоруссии в то время действовало около 40 партизанских отрядов, возглавляемых атаманами, многие из которых носили весьма выразительные имена и прозвища: Грач, Кудеяр, Корч (пень). Имелась также своя национальная организация – «Зеленый Дуб», возглавляемая атаманом Дергачом (Вячеславом Вячеславовичем Адамовичем). «Батька» Дергач, надо заметить, представлял собой фигуру не менее колоритную, чем Булак-Балахович. Он всерьез занимался литературным творчеством, писал пьесы, которые даже ставились на профессиональной сцене, и при этом прекрасно владел тактикой партизанской войны. Подруга Дергача, Анна Довгарт, ранее сражалась на Украине в «повстанческом отряде» Дмитрия Соколовского, брата той самой Марии Соколовской, о которой шла речь выше.

По решению Белорусского партийного комитета, все белорусские партизаны и «зеленодубовцы» должны были подчиняться Булак-Балаховичу, но на деле многие из них видели в нем чужака. Так что отношения с местным национальным движением у батьки не сложились. К тому же сил для долгой борьбы с советской армией у Булак-Балаховича было маловато. Польша открытой поддержки ему не оказала – так же, как предоставила собственной судьбе петлюровские отряды атамана Тютюнника, вторгшиеся на территорию Украины. В Варшаве были не прочь организовать на советско-польской границе любую провокацию, но доводить дело до явного столкновения не хотели. В конце ноября 1921 г. под ударами Красной армии отряды балаховцев покинули Белоруссию и вернулись в Польшу.

В 1926 г. Булак-Балахович поддержал Ю. Пилсудского во время «майского переворота», в 1936 г., в качестве наблюдателя побывал в Испании, в армии Ф. Франко. Существует предположение, что атаман даже консультировал испанского диктатора в вопросах партизанской войны.

После нападения Германии на Польшу в 1939 г. С. Н. Булак-Балахович развернул против оккупантов партизанскую войну, участвовал в обороне Варшавы. Тем не менее, после победы немцев, атаман жил довольно открыто, что и стало причиной его гибели. 10 мая 1940 г. в центре Варшавы С. Н. Булак-Балахович был застрелен. По всей видимости, убийство организовало гестапо.

Интересно, что в Польше в 1920-е годы нашел убежище также сторонник независимости Ингерманландии Г. Г. Эльвенгрен. Он, как и Булак-Балахович, поддерживал тесные контакты с Б. В. Савинковым, тоже собирался отправиться воевать с красными в Белоруссию, но реализовать этот замысел ему не удалось. В 1925 г. Эльвенгрен нелегально перешел российскую границу, чтобы заняться на территории СССР подрывной работой, но был арестован ОГПУ. В 1927 г. его расстреляли вместе с видным кадетом П. В. Долгоруким.

Первый главнокомандующий эстонской армией И. Я. Лайдонер в 1920 г. вышел в отставку и занялся политической деятельностью, был депутатом Государственного собрания, представлял Эстонию в Лиге наций. В 1924 г., когда в Таллинне вспыхнул коммунистический мятеж, инспирированный Коминтерном, Лайдонер снова стал главнокомандующим и решительно расправился с повстанцами. В 1934 г. он помог К. Пятсу совершить государственный переворот, после чего, фактически, стал вторым человеком в государстве.

Лайдонер находился в числе политиков, призывавших оказать активное сопротивление попыткам СССР взять Эстонию под контроль, но возобладала линия на примирение. Будучи военным «до мозга костей», генерал делал, «что приказано». В октябре 1939 г., во время торжественного обеда в честь советско-эстонской военной комиссии, он произнес речь о необходимости сотрудничества с СССР и провозгласил тост за И. В. Сталина⁷.

Подобная лояльность помогла мало. В 1940 г., когда Эстония была включена в состав СССР, советские власти выслали Лайдонера из Эстонии, а 26 июля 1941 г. он был арестован. Весь остаток жизни бывший эстонский главком провел в тюрьмах, причем приговор ему вынесли только в апреле 1952 г. 13 марта 1953 г., на несколько дней пережив И. В. Сталина, И. Я. Лайдонер скончался во Владимирском централе и был погребен на тюремном кладбище, в одной могиле с видным деятелем польского сопротивления Я. Янковским.

Сходным образом сложилась судьба первого эстонского президента Константина Пятса. В 1940 г. его вместе с семьей депортировали в Уфу, где без предъявления обвинения заключили в тюрьму. Приговор объявили только в 1952 году – 25 лет лишения свободы. Впрочем, вскоре вместо тюрьмы Пятса отправили в психиатрическую клинику под Тверью. Там он и умер в январе 1956 г.

Основатель эстонского флота Йохан Питка в 1940 г. успел выехать в Финляндию. В 1944 г. он, несмотря на преклонный возраст (72 года), вернулся в Эстонию, чтобы организовать сопротивление наступавшим советским войскам. Он создал независимую от немцев партизанскую группу, но просуществовала она очень недолго. В сентябре 1944 г. группа распалась, сам Питка пропал без вести.

Премьер-министр Латвии Карлис Ульманис, подобно К. Пятсу, в 1934 г. совершил военный переворот и фактически стал единовластным правителем страны. В 1940 г. при вступлении в Латвию советских войск он призвал население к спокойствию, потом добровольно ушел в отставку. В июле 1941 г. Ульманиса арестовали и отправили в Красноводск (Туркмения). В 1942 г. экс-премьер-министр умер, видимо, от дизентерии.

Тюремного заключения не избежал также создатель национальной армии Латвии Янис Балодис. В 1940 г. его депортировали из Латвии, затем отправили – во Владимирский централ как «заключенного № 9». Свободу Балодис получил только после смерти И. Сталина. Он вернулся в Латвию и доживал своей век в приморском городке Саулкрасте. Скончался в 1965 г.

Характерно, что многие белогвардейцы в период присоединения Латвии, Эстонии, Литвы к СССР высказывали в адрес Пятса, Лайдонера, Ульманиса и других руководителей откровенное злорадство. Советская же печать, ничтоже сумняшеся, именовала то фашистами, то белогвардейцами самых разных политических противников большевизма (реальных и мнимых).

Эхо Гражданской войны, несомненно, отозвалось во многих событиях российской и даже общеевропейской истории середины-второй половины XX века. Далекие его отзвуки, к сожалению, слышны и по сей день.

Андрей МИХАЙЛОВ,
доктор исторических наук, Санкт-Петербург, специально для «Псковской губернии»

1. Маргулиес М. С. Из дневника // Юденич под Петроградом. Из белых мемуаров. Л., 1927. С. 197.

2. Герасименко Н. В. Батька Махно: мемуары белогвардейца. М.-Л., 1928. С. 73.

3. Николаев П. А. На Псковские позиции, на защиту Петрограда! Л., 1980. С. 148.

4. Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 33988. Оп. 2. Д. 387. Л. 386.

5. Куприн А. И. Купол Святого Исаакия Далматского // Белая борьба на Северо-Западе России. М., 2003. С. 609-610.

6. Kosecki А. Bialoruskie formacje zbrojene // Polska, Bialorus 1918-1945, Warszawa, 1994. S. 63.

7. Ковалев С. Н. Советские войска на территории стран Балтии (1939-1940 гг.). СПб., 2008. С. 83.