Россия-Латвия: четыре тысячи лет соседства

Путь

Единственная область в России, которая граничит с Латвией, - это Псковская. Но и у нас вокруг Латвийской Республики существует своеобразный вакуум информации. Спросите себя: многое ли вы знаете о сегодняшнем соседе России?

Те крохи, которыми делятся средства массовой информации, часто рисуют положение дел только в черном свете и повествуют лишь о ситуации с ущемлением прав русскоязычного населения. Думается, будет интересно побольше узнать о втором прибалтийском соседе России и нашей области.

Жили-были

Россия всегда имела в Балтии свои геополитические интересы, и это сказывалось на взаимоотношениях двух народов. Чтобы понять сегодняшний антагонизм России и Латвии (который возник лишь в XX веке), абсолютно необходимо вспомнить историю.

Начнем издалека. Благодаря походам Ярослава Мудрого в XI-XIII веках балтийские племенные союзы становятся вассалами Киевской Руси, но сохраняют полное внутреннее самоуправление. В начале XIII века эти территории подвергаются нашествию немцев: Римская католическая церковь организовала крестовый поход. Захватив Балтийские земли, рыцари были остановлены Александром Невским в 1242 году на льду Чудского озера. Граница влияния пролегла по реке Нарова, Чудскому озеру, рекам Пиузе, Синей.

Следующие пять веков стали временем немецкого господства. На территории Балтии был образован Ливонский орден, которому принадлежала вся власть в крае. Коренное население находилось в положении крепостных, управляли землей немецкие землевладельцы.

В начале XVIII века в ходе Северной войны Петра I со Швецией (к тому времени Ливонский орден прекратил свое существование и Балтия была поделена между Швецией и Польшей) Эстония (Эстляндия) и северная часть Латвии (Лифляндия) перешли к России. Затем последовали разделы Польши, и к 1795 году вся территория нынешней Эстонии, Латвии и часть Литвы вошли в состав Российской империи. Однако, завоевав земли, Петр предоставил им автономию, и вплоть до 1881 года балтийские губернии сами решали свои внутренние вопросы. А это означало, что власть по-прежнему принадлежала немецкому дворянству, основным языком был немецкий. Имперская администрация лишь косвенно пыталась ослабить влияние немцев в крае. Свидетельством этому является, например, ранняя отмена крепостного права (1817-1818).

Лишь в 1881 году упраздняется автономия балтийских территорий, немецкий язык повсеместно заменяется русским. Принудительная русификация стала грубой ошибкой русской администрации. Явная игра на балто-немецких противоречиях (отношение большей части коренного населения – крестьянства к немцам было резко негативным; к началу XX века крестьянские восстания приобрели массовый характер) и презрительное отношение к жителям края оттолкнули от России часть латышской интеллигенции (не так давно до этого возникшей). Однако вплоть до 1917 года никто в балтийских губерниях не помышлял о независимости от России. Единственно, о чем заявляли латвийские и эстонские политики, - это о проведении административных реформ, возможном возвращении автономии краю в составе Российской империи.

Все изменилось после октябрьской революции 1917 года. Никто тогда не признал законность правительства большевиков. Кроме того, неспособность Российской империи защитить Прибалтику от наступающих немцев послужила толчком к борьбе за независимость. Несмотря на сильные позиции местных большевиков, немецкую оккупацию, наступление Красной Армии Латвия добилась своей цели: 11 ноября 1920 года в Риге был подписан мирный договор с Советской Россией. По нему к Латвии отошла часть Пыталовского уезда Псковской губернии, оккупированного тогда латвийскими войсками. Как и в случае с Эстонией, границы, заложенные в Тартуском (напомню, к Эстонии отошел Печорский район) и Рижском договорах послужили основой нынешних территориальных претензий к России.

После подписания договора и признания его европейскими странами Латвия стала независимой. За следующие двадцать лет удалось сделать немногое, хотя этот период остался в памяти латышей как райское время. Причина заключалась в самой независимости, которая давала возможность самим определять пути развития государства. И дороги не были безоблачными. С 1918 по 1934 год в Латвии сменилось восемнадцать премьер-министров, не была ликвидирована экономическая нестабильность. В итоге в 1934 году премьер-министр Карлис Ульманис установил диктатуру, распустил сейм, национализировал банки. Этот режим продержался вплоть до аннексии Балтийских государств в 1940 году Советским Союзом.

Присоединение и последовавшее за ним существование в составе СССР все латыши воспринимали как национальное бедствие. У них было отобрано право на самоопределение - то, чем они так гордились и дорожили. Сталинские репрессии воспринимались в Латвии гораздо острее, чем в России, из-за небольшой численности населения. К этому добавилась миграция в республику из других районов Союза. Это было связано с высоким уровнем жизни в Латвии, нехваткой собственных трудовых ресурсов для быстрорастущей экономики, с размещением воинских контингентов (Рига была центром Прибалтийского военного округа). В результате, если в 1940 году 75,5% населения были латышами и лишь 12% - русскими, то по данным последней всесоюзной переписи населения в 1989 году латышей проживало 51,5%, а русских – 34%.

Второй независимости Латвия снова добилась в момент смены власти в России: 21 августа 1991 года парламент Латвии провозгласил независимость, а на следующий день Россия признала этот факт.

Даешь план!

Так сложилось, что Латвия и Эстония по уровню экономического развития опережали остальные территории Российской империи, а затем СССР. Однозначного объяснения этому нет. Среди возможных причин можно назвать религию, поощряющую материальное богатство (главенствующей религией является лютеранство), черты немецкого характера с известным отношением к работе, ранняя отмена крепостного права, близость к более экономически развитому Западу.

Уже в 60-е годы XIX века Рига была важным промышленным центром, а по численности жителей занимала третье место (после Петербурга и Москвы). Бурное строительство железных дорог в конце века дополнительно стимулировало развитие городов Латвии. Лиепая, Вентспилс стали торговыми центрами имперского значения, а Рижский порт занял второе место по объему экспорта после Одессы. К концу века территории Эстонии и Латвии были одними из наиболее развитых районов Российской империи. Здесь производились паровые машины, котлы, морские и речные суда, железнодорожные вагоны. Именно здесь впервые в России был начат выпуск автомобилей. Литва была значительно менее развитой. Вообще, Литва, которая ныне безусловно причисляется к Балтии, раньше редко рассматривалась вместе с двумя другими странами. Две литовские губернии не входили в состав царской России, и до начала XX века судьба литовцев отличалась от судеб двух других прибалтийских соседей России.

За время независимости 20-40-х годов Латвия испытала заметный промышленный спад – сказался разрыв хозяйственных связей с Россией. Страна стала преимущественно аграрной, а основными товарами экспорта в Европу – масло, бекон, лен. Тем не менее промышленность развивалась, и несмотря на то, что к моменту включения в состав СССР для Европы Балтия оставалась сельской фермой, СССР высоко оценил промышленный потенциал новых республик. Стартовое преимущество и меньший урон, понесенный во время второй мировой войны, выделили Прибалтийские республики на общесоюзном фоне. Сохранившаяся инфраструктура была привлекательна для размещения новых производств, что стимулировало индустриализацию региона. Причем этот процесс не был вызван стратегическим планом руководства страны, а объяснялся интересами отраслевых министерств и ведомств, которые должны были выполнять план, а строительство производств на территории с развитой инфраструктурой и высоким уровнем управленческого и исполнительского труда позволяло быстрее окупить затраты и отчитаться перед партией.

Быстрый промышленный рост повлек за собой отход от традиционной специализации республики – сельского хозяйства и рыболовства. Многие предприятия региона участвовали во всесоюзном разделении труда: работали на привозном сырье, а продукция вывозилась из республики. Но при этом они производили конечный продукт. Благодаря этому, ощутимым был выигрыш от диспропорции цен на сырье и готовую продукцию (первые были искусственно занижены). Это увеличивало суммы налога с оборота, который полностью оставался в республиканском бюджете. Одной из причин высокого уровня жизни Прибалтики стало именно это обстоятельство.

В итоге за время пребывания в составе СССР объем промышленного производства в 1990 году по сравнению с 1940 годом увеличился в Латвийской ССР в 57 раз (в Эстонии – в 59 раз, в Литве – в 80 раз) против 28-кратного роста в целом по Союзу.

Но вследствие экстенсивного экономического роста в Балтийских республиках накопилось немало экологических и демографических проблем. Последние были вызваны массовой миграцией в Латвию и Эстонию, которая была обусловлена нехваткой рабочих рук для созданной промышленности.

Вскрытие показало

Знаете, какой вывод можно сделать при ближнем рассмотрении экономики Латвии в постсоветский период? Она до боли напоминает российскую. Посудите сами: основной экспортный товар в Латвии – лес и пиломатериалы плюс металлы (их общий удельный вес свыше 50%); Россия, как известно, славится экспортом своей нефти и газа (40% экспорта) и тоже металлов (15%). Реальный ВВП в Латвии составил в 1999 году 59,5% от уровня 1990 года, в России – 57,3% (для сравнения, в Эстонии эта цифра значительно выше – 80,6%). Так же, как и в России, районы Латвии очень различаются по уровню экономического благосостояния, а Ригу напрямую сравнивают с Москвой в плане концентрации финансовых, трудовых, интеллектуальных ресурсов.

Не менее похожими были процессы приватизации в двух странах. Как и в России, в Латвии крупный бизнес очень тесно связан с властью, поэтому продажа крупных и интересных для инвесторов предприятий («Латвэнерго», «Латвияс Газе», «Латтелеком») была крайне политизированной. Наиболее показателен пример с «Латтелекомом», монополистом в области связи. Его продажа сопровождалась громким скандалом (прямо как при продаже 25% акций «Связьинвеста» – российского аналога), и теперь все латыши следующие пятнадцать лет вынуждены пользоваться услугами монополиста, а цены выросли в 20 раз. При продаже «Латвэнерго» куда-то пропали 3 млн. долларов (только давайте не будем обвинять Анатолия Чубайса), череда загадочных смертей унесла жизни ряда руководителей компании. В итоге в стране был проведен референдум по вопросу о приватизации энергетики, и латыши сказали свое решительное «нет».

В Латвии (как и в России) осознают проблему коррупции в процессе продажи госсобственности и пытаются найти противоядие. Как сообщает сайт Латвийского консульства в России, «Самое существенное – правильно найти стратегических инвесторов и обеспечить, чтобы естественный монополист не превратился из государственного в частный». Для достижения этой достойной цели латвийское правительство решило доверить проведение приватизации оставшихся предприятий (среди которых выделяется «Вентспилс НАФТА» – владелец одного из крупнейших портов на Балтике - Вентспилского) крупнейшим международным инвестиционным банкам.

Схожесть экономической ситуации в России и Латвии дополняется общими проблемами сельского хозяйства. Объемы сельхозпродукции в соседней республике продолжают снижаться, а доля занятого населения в АПК составляет 15%, что переводит проблему в разряд социальных. По оценкам специалистов, латышское сельское хозяйство во многом стало натуральным.

Однако из всего сказанного не следует, что уровень жизни в России и Латвии одинаков. Как справедливо заметила в беседе со мной одна русская, живущая в Латвии, «маленькому кораблю легче изменить курс. Но только большой корабль способен плавать в океане». Все-таки наш сосед качественнее провел рыночные реформы. Благодаря грамотной денежной политике Латвия смогла избежать высокой инфляции (в 1999 году уровень инфляции был 2,4% - самый низкий в Прибалтике). Правительство не накопило больших долгов (сегодня внешний долг составляет около 14% ВВП) и стабилизировало валютный курс путем привязки его к так называемой валютной корзине СДР (специальные права заимствования). В нынешнем году рассматривался вопрос о привязке лата к евро, но решение было отложено до принятия Латвии в ЕС. Осенью 1999 Совет Европы официально предложил Латвии и Литве начать переговоры о вступлении в союз, которое планируется завершить к 2003 году (годом ранее такое предложение получила Эстония).

Стремление к интеграции в ЕС является основным приоритетом внешнеполитического курса Латвии, наряду со снижением удельного веса экономического сотрудничества с Россией. К сожалению, официальная точка зрения такова: «Если латвийское предприятие на девяносто процентов связано с Россией – это девяносто процентов риска».

Подводя итоги оценки экономического положения Латвии, необходимо отметить его двойственность. С одной стороны, макроэкономические индикаторы (рост ВВП, низкая инфляция, стабильная валюта) рисуют позитивную картину, с другой – структура реальной экономики крайне неустойчива. Сырьевой характер экспорта, продолжающееся расслоение районов республики и ее жителей по уровню экономического благосостояния, высокая безработица (официально – 9,1%, по оценкам международных организаций – 14,6%), проблемы местного сельского хозяйства наряду с возрастающим объемом импорта продовольствия из ЕС.

К проблемам прибалтийской республики добавляется отрицательный торговый баланс, который вызывает отток капитала из страны, подстегивает инфляцию, увеличивает дефицит государственного бюджета. Латвийские власти пытаются компенсировать негативные последствия путем привлечения иностранных инвестиций. В определенной степени им это удается, и заметную роль играют предприятия Дании, Германии, Финляндии, Великобритании, России. Но необходимо отметить, что приход иностранных инвесторов связан в первую очередь с приватизацией крупных корпораций, которая практически закончилась. Каким будет новое поколение инвесторов, неясно, особенно на фоне усиливающейся конкуренции между странами Центральной и Восточной Европы за западный капитал.

Несмотря на стремление снизить экономическую зависимость от России, пока Латвия по-прежнему очень тесно с нею связана. В первую очередь это, конечно, российский транзит через территорию страны. До сих пор каждый четвертый лат в республиканском бюджете – транзитный. Влияние российского кризиса 1998 года почувствовали на себе все Прибалтийские республики, в том числе и Латвия. Произошел спад в промышленности и сельском хозяйстве, снизился объем транспортных перевозок и грузооборот в портах, вырос дефицит государственного бюджета. Лишь в конце 1999 года рост возобновился, но он очень чувствителен к политическим катаклизмам в отношениях России и Латвии.

Вы пчел любите?

За время второй независимости в Латвии уже сменилось девять премьер-министров, что связано с избранием главы кабинета парламентом на основе коалиции партий, имеющих большинство в сейме. На сегодня крупнейшая – Народная партия (24 мандата из 100), немного уступает ей «Латвийский путь» (21 депутат), а на третьем месте радикально-националистическая партия «Отчизне и Свободе» (17 мест). Присутствуют в сейме и идейные противники националистов – объединение политических организаций «За права человека в единой Латвии» («За пчел» зовут их в народе), которое состоит из нескольких политических движений.

Как и в любом парламенте, в сейме есть мощные лоббистские группировки. Если в Белоруссии активнее всего отстаиваются интересы строительной индустрии и сельского хозяйства, в России – ТЭКа и цветной металлургии, то в Латвии постоянно сталкиваются интересы «пищевиков» (Народная партия) и «транзитчиков» (Латвийский путь). Например, предпоследний премьер Андриас Шкеле был владельцем перерабатывающего холдинга Ave Lat Group. Обе партии весьма заинтересованы в сотрудничестве с Россией, но, чтобы добиться большинства, они вынуждены договариваться с партией «Отчизне и Свободе», чем националисты и пользуются. Им Латвия обязана чередой скандалов с Россией.

Эпоха большой нелюбви

За последние шесть лет российская Госдума семнадцать раз обращалась к теме российско-латвийских отношений. В последний раз законотворцы умудрились даже принять в двух чтениях проект закона о санкциях против Латвии. Он запрещал любые внешнеэкономические и финансовые связи с Латвией. Постановлялось все организации, работающие с недружественной страной, ликвидировать, счета арестовать, имущество конфисковать (при этом российским контрагентам ущерб обещали возместить). Нервное поведение депутатов было очередной популистской акцией, большинство отлично понимало, что национализация в одностороннем порядке невозможна. Усилиями министра иностранных дел Игоря Иванова народных избранников удалось убедить в колоссальном вреде принятия закона, в первую очередь для России, так как это вызвало бы резко негативную реакцию международного сообщества. Причиной всплеска эмоций стало очередное нарушение прав русскоязычного населения, в частности, приговор Василию Кононову, бывшему советскому партизану.

Инцидент с рассмотрением пресловутого проекта закона служит ярким примером превалирования политического популизма над экономическими интересами России (в Латвии наблюдается точно такая же картина). К счастью, поведение исполнительной власти отличается в лучшую сторону. Как это ни покажется странным, к настоящему времени отношения России с тремя прибалтийскими соседями можно считать в основном урегулированными. Договор о границе подписан с Литвой и Эстонией (с последней еще не ратифицирован), Латвия готова подписать договор, когда Москва ей это предложит. В отношении Латвии и двух других республик российское внешнеполитическое ведомство реализует так называемый дифференцированный подход и пакетный принцип. Это значит, что все три республики рассматриваются отдельно, и экономические отношения (льготы или санкции) увязываются с политическим диалогом. Примером может служить отмена Россией льготных тарифов для транзитных грузов из Латвии в Россию и обратно. Это было связано с прошедшим в Риге маршем бывших солдат СС. В результате в 1999 году железная дорога Латвии перевезла на 3,1 млн. тонн грузов меньше, и убытки составили около 35 млн. долларов.

Реализации дифференцированного подхода способствуют противоречия между тремя Балтийскими государствами. Они касаются и территориальных споров (Латвия и Литва спорят по поводу возможного месторождения нефти на шельфе Балтийского моря; Латвия и Эстония ломают копья из-за приграничного городка Валка, по улице которого проходит граница) и конфликтов экономических интересов (спор по поводу рыбной ловли в Рижском заливе между Эстонией и Латвией; из-за конкуренции между латвийским нефтетерминалом в Вентспилсе и литовским в Бутинге).

В целом можно сделать вывод, что отношения всех трех стран с Россией год от года становятся все прагматичнее. Что касается ситуации с правами русскоязычного населения, то определенная дискриминация существует. «Негры», как сами себя называют неграждане, не могут принимать участие в выборах, занимать государственные посты и поступать на работу, связанную с ношением оружия. Но никто особенно не расстраивается, ведь экономические права у всех одинаковы. К тому же неграждане могут без визы ездить в Россию (например, за дешевым бензином) и им не надо служить в армии. Да и условия жизни в России уступают латышским, не случайно упомянутый Василий Кононов, гражданин Латвии, готов был отказаться от латышского гражданства лишь в крайнем случае – если Верховный суд не удовлетворит его апелляцию. А ему при этом была обещана квартира в Казани!

Я специально не хочу подробно останавливаться на вопросе с правами русскоговорящих в Латвии. Большинство устраивает сложившаяся ситуация, и при знании латышского языка проблем не возникает ни с работой, ни с отношением окружающих. Для тех, кто язык не знает, сложностей гораздо больше. Но, с другой стороны, представьте, вы смогли бы жить в Англии, не зная английского, во Франции – французского? Так что стоит воспринимать разговоры о притеснении русских в Латвии через призму конкретных политических интересов тех, кто призывает решать проблему наиболее радикально.

А напоследок

Представляется, что в ближайшем будущем отношения двух стран сильно не изменятся. Из-за общей границы с Россией, а также масштабов двух государств Латвия в той или иной степени будет зависеть от восточного соседа. Вопрос лишь в степени этой зависимости. Укрепление позиций российского бизнеса, наряду с вступлением Латвии в ЕС, переведет экономическое сотрудничество на качественно новый уровень. Что автоматически скажется на политических взаимоотношениях - ведь в политике кто платит, тот и заказывает музыку.

Подождем.